- Плевать, что это твоя квартира! - крикнула свекровь, и Валя поняла, что надо действовать решительно

Валя стояла у окна, обняв себя за плечи. Октябрьский вечер зябко подкрадывался к стенам старенькой двушки на юго-западе Москвы. Она думала, что будет сложно, но не знала, насколько. Потому что никто не пишет инструкции — как выжить, когда свекровь приходит в твой дом с вещами и ненавистью в глазах.

Когда Сергей предложил: «Пусть мама поживёт немного у нас», — Валя промолчала. Это был плохой знак. Она слишком хорошо знала Сергея — он не просил, он ставил перед фактом, оборачивая это в мягкие слова.

Теперь, спустя две недели после "немного", мать Сергея, Галина Николаевна, превратила квартиру в поле боя. Битва была не за квадратные метры. Она была за власть. А Валя знала: если отдать хоть сантиметр, отберут всё.

Первый удар пришёл неожиданно. — Валентина, — сказала Галина, сев на хозяйское кресло в гостиной, — ты не против, если я в спальне переклею обои? Там такие… депрессивные. Да и Сергею не нравятся, он же мне сам говорил.

— Это моя спальня, — спокойно ответила Валя. — И обои выбирала я. Мне нравятся.

— О, ну конечно. Твоя, твоя. А Сергей-то где будет спать? В кладовке?

Валя молчала. Это была ловушка. Скажи одно — она обвинит в эгоизме. Скажи другое — откажешься от личного пространства.

Через неделю Галина вынесла из шкафа Валиной кухни набор дорогих бокалов и переставила их в ящик под раковиной.

— Там им место, — сказала она. — На виду — только нужное. А это… пылесборники.

Валя сжала зубы. Это были бокалы матери. Единственное, что осталось после неё.

— Пожалуйста, не трогай мои вещи без спроса.

— Не трогай, не трогай… Да если бы не мой сын, ты бы вообще в этой квартире не жила!

И тогда прозвучала первая по-настоящему тяжёлая фраза:

— Плевать, что это твоя квартира! — крикнула свекровь, и Валя поняла, что надо действовать решительно.

Валя стояла, прижав руки к столу, и чувствовала, как леденеет спина. Свекровь смотрела ей в глаза. Без стыда. Без страха. Она бросила вызов.

Сергей всё чаще задерживался на работе. Иногда он исчезал до поздней ночи, приходил с отрешённым взглядом и говорил, что устал.

— Устал? — Валя однажды не сдержалась. — А я, по-твоему, тут санаторий открыла?

— Валя, ну что ты начинаешь… — он потер виски. — Ну поживёт она немного. Тебе что, жалко?

— Жалко? Да. Жалко мать, что оставила мне эту квартиру. Жалко себя. Жалко, что ты меня не защищаешь.

Он только пожал плечами и ушёл в спальню. Нет, не в их общую — в ту, где теперь спала Галина.

Наступил ноябрь. Сырой, серый, злобный.

Однажды утром Валя не нашла свои документы. Паспорт, свидетельство о праве собственности, карточки — всё исчезло.

— Ты их куда-то сунула и забыла, — равнодушно сказала Галина. — Или в помойку выкинула вместе с твоими старыми журналами. Я тут убиралась, кстати.

Валя не закричала. Она просто вышла. Нашла в соседнем доме юриста. Подала заявление о восстановлении документов. И, вернувшись, тихо сказала:

— Не смей прикасаться к моим вещам. Ни к одной бумажке.

— А если посмею? — Галина в упор посмотрела на неё. — Мой сын тебя отсюда вышвырнет, если ты еще хоть раз повысишь на меня голос. Поняла?!

И в этот момент Валя поняла: мирной жизни не будет.

Она начала готовиться. Без истерик. Без скандалов. В тайне.

Сняла копии всех документов и положила их в банковскую ячейку. Поставила замки на шкафы. Оформила через нотариуса доверенность — не на мужа, а на племянника — юриста. И самое главное: записалась к психологу.

Сергей ничего не замечал. Он стал тенью — своего отца. Когда-то, ещё до свадьбы, Валя слышала от Галины, как «отец Сергея был подкаблучником, поэтому и умер рано». Теперь она видела, как та же женщина лепит из сына того же «слабого мужчину».

Решающий момент наступил, когда Валя в один из дней задержалась на работе, а вернувшись, увидела в прихожей шкаф. Новый. Огромный. С лентой.

— Это что?

— Наш подарок! — обрадованно сказала Галина. — Для всех. Вася помог доставить. Удобно, правда?

— Вася? — Валя обомлела. — Ты позвала в мою квартиру Васю?

— Он теперь поживёт с нами. У него сложности. Мы же семья. Или ты не считаешь нас семьёй?

Валя глубоко вдохнула. — Через неделю, чтобы духа его тут не было.

— А ты кто, чтобы указывать? Тоже мне, хозяйка.

Через день Валя написала заявление на развод.

— Ты с ума сошла? — спросил Сергей.

— Нет. Просто проснулась.

— Из-за шкафа?!

— Из-за того, что ты меня не защищаешь. А ещё из-за того, что твоя мать уже считает, что ты можешь меня вышвырнуть из моей квартиры.

Сергей ушёл молча. А потом прислал СМС: «Прости. Я больше не приду».

Суд длился недолго. Сергей не сопротивлялся. Его не было — ни телом, ни душой. Квартира осталась за Валей. Судья лишь кивнул: "Предварительный договор собственности — в пользу истицы. Брак расторгнут".

Через неделю уехала и Галина. Но не молча.

— Ты ещё поплачешь, — прошипела она. — Посмотрим, кто тебе воды подаст на старости!

Валя закрыла за ней дверь и поняла: лучше пить воду в одиночестве, чем с отравленным языком у соседнего стакана.

Прошёл месяц. Потом два. В квартире стало тихо. Пугающе. Валя научилась готовить для одного. Слушать музыку, что любила. Чистить ковры, когда хочется, а не когда «приедет Вася».

Весной она поехала на Байкал — одна. Сфотографировалась на фоне льдов. Улыбнулась — по-настоящему.

Когда вернулась, нашла в почте письмо. От Галины.

Валя, ты разрушила нашу семью. Надеюсь, тебе хорошо одной. Если будет невыносимо — знай: ты сама всё выбрала.

Валя скомкала письмо. Бросила в мусор.

— Да. Я выбрала. И знаешь что?

Она подошла к окну. Там распускались первые листочки.

— Я выбрала себя.

Пожалуйста, не забывайте ставить